Казахи

Младшую жену Токтас-батыра (род. Козган) звали Сарыкыз. Впоследствии потомство трех сыновей (Есенкул, Ырыс, Кобек), рожденное от Сарыкыз, именует себя Сарыкозганами. Эти сведения отражены как в работах Григория Потанина, так и в материалах исследования экспедиции Щербины[1]. Примерные годы жизни Сарыкыз : 1690-1770 гг. Цифры эти совпадают как с легендой о переселении Токтас-батыра с младшей женой (в 30 годы XVIII века) в освобождаемые от калмыков земли Баянаула, так и с генеалогическими сведениями[2].

По устному наследию Сарыкыз-Ана была захоронена в землях Баянаула, где и обосновались все ее дети и внуки. Эта информация так и осталась бы ни кем не отмеченной, если бы автору этих строк не удалось обнаружить в сводной карте 1898 года (Павлодарский уезд) отметки могилы Сарыкыз возле речки Ащису в границах Баян-аульского округа.

Этот вопрос заинтересовал меня, и я поднял в архиве более ранние подробные топографические карты (2-х верстки) 1878 года. На всех съемках четко была отмечена могила Сарыкыз.

Интересен тот факт, что крупная могила (только такие попадали в сводную карту 1898 г. - прим. авт.) с женским именем была большой редкостью в степи и наверняка была сооружена для достаточно значимой личности. Теперь оставалось наложить современную топографическую карту со старой по точкам высот и получить нынешнее расположение могилы. Расположение могилы совпало с отметками каменных захоронений (мог. отм. на карте ), южнее Ащиколя , возле  зимовки «Акмола» у берегов речки Ащису. Если померить данные по современной карте, то это расположено в 40 километрах северо-западнее от поселка Баян-аул.

Незамедлительно было принято решение выехать на место. 14 августа 2013 года, вместе с очень «не равнодушным» человеком к истории своего рода Сарыкозган - Заманбеком Дуйсенбаевым, мы выехали из Астаны к Баян-аулу. Благодаря местным жителям села «Бирлик», мы в течение часового бездорожья (37 километров от села) приехали к развалинам зимовки «Акмола» и от нее двинулись южнее к речки Ащису. Каково же было наше удивление, когда вместо предполагаемой крупной могилы ( в то время крупные могилы представляли собой горку насыпи из больших камней-прим. авт.) мы обнаружили остатки достаточно крупного мазара.

Прекрасно сохранилось до 30% мазара. Куполообразный мазар шириной около 4 метров в диаметре и 5 метров высотой был возведен из обожженных глиняных кирпичей округленной формы. В качестве раствора, по всей видимости, была использована особая смесь, так как в местах соединений присутствуют конские волосы и крупинки органического материала желтого цвета.

По прекрасно сохранившейся части мазара можно увидеть ,что основной зал был широкий и сужался  куполом на высоте около 2 метров. Рядом с мазаром расположены около 10-ти могил (насыпь камней) характерные для периода до середины XIX века.

Одна из них более выделяется по размеру.

На расстоянии уже 5 метров, расположены более поздние могилы, выполненные в прямоугольной форме из выложенных плоских камней и глины.

Никто из старожил села «Бирлик» не смог указать принадлежность этих насыпанных могил и мазара, так как всегда считали их очень древними. Однако все указывали, что данные земли больше относятся к баян-аульским родам Канжыгалы, Кулик, Айдабол и Козган.

Если посмотреть сведения 1835 года о зимовках отделений Сарыкозкан, то можно отметить что все они расположены на расстоянии от 40 до 60 верст севернее от Баян-аула. В переписи 1830 г. и вовсе указано, что Алыбаевы, Майбердины (правнуки Сарыкыз по линии Есенкул-Туркибай) совместно с Акжигитовыми (род Кожа) имели свои зимовки на урочище Сарыкыз.

Просмотренные мною генеалогические сведения всех совместно кочующих родов в этом районе, не выявили других совпадений связанных с именем Сарыкыз.

Согласно все тем же народным преданиям Токтас-батыр (захоронен в Туркестане - прим. авт.) женился на Сарыкыз уже достаточно в преклонном возрасте, и видимо, поэтому основная доля воспитания трех сыновей после смерти батыра легла на мать, и поэтому как полагается в народных традициях в основу названия подразделения рода Козган легло ее имя. Возведенный мазар также очень ярко доказывает ее особенную роль и значимость для рода. В то время не каждый «олигарх» и бий был удостоен такой чести. Мазары чаще воздвигались ханам и батырам национального масштаба, а также святым и почитаемым людям, которые имели влияние на большое количество людей.

Аяшинов Даурен,историк-краевед.

[1] Материалы по киргизскому землепользованию.Павлодарский уезд.Атбасарский уезд.Воронеж.1903г.

[2] Статья «Козгановская волость Баянаульского округа».

Образована в 1877 году из Козган-Коксал-Караульской волости.

Состав руководящих лиц Козган-Коксал-Караульской волости в 1874 г.: Волостной управитель- Жаманкул Саркин (р.Каракозган-Абыл) и заместитель - Койсары Карабаев (р.Каракозган-Абыл).

Бии: Байпак Матин (р.Каракозган-Абыл), Алды Ниязбеков (р.Каксал), Раимбек Джантайляков (?), Туртуил Кененин (р.Каракозган-Тыныбек), Мийжан Шегендыков (р.Каракозган-Тилеу), Кожай  Иткарин (р.Каракозган-Толектемир).

С 9 декабря 1877 г. во главе Атбасарской волости Беркинбай Шорманов (р.Каракозган-Тилеу) и Койсары Карабаев.

Бии в аулах: Есемсеит Саркин (р.Каракозган-Абыл), Тажбен Мергенев (р.Каракозган-Абыл), Байпак Матин (р.Каракозган-Абыл), Кожай Иткарин (р.Каракозган-Толектемир), Тиней Алдин (р.Каксал), Мунайтпас Тулпаров (р.Каракозган-Тыныбек), Раймбек Джантайляков (?).

С 2 декабря 1880 года во главе Атбасарской волости Жанбай Саркин (р.Каракозган-Абыл) и Койсары Карабаев.

Бии в аулах: Байтаже Тогаев (р.Каракозган-Тилеу), Айгара Кенендыков (р.Каракозган-Тилеу), Байпак Алдин (р.Каксал), Раимбек Джантайляков (?),  Мупайтпас Тулпаров (р.Каракозган-Тыныбек), Мынке Мендыбаев (р.Сарыкозган-Бегежан).

С 19 ноября 1884 года во главе волости Омар Саркин и Есемсеит Саркин.

Бии в аулах: Тней Алдин, Байпак Матин, Мынке Мендыбаев, Раимбек Джантайляков, Мупайтпас Тулпаров, Ыскак Божимов(р.Карауыл), Мерке Асаубаев (р.Каракозган-Абыл), Отей Айгарин (р.Каракозган-Абыл).

С 5 декабря 1886 года во главе волости Жанбай Саркин и Уатай Бийгарин.

Бии в аулах: Аккысы Алдин, Тайконур Жандыкулов (р.Каракозган-Абыл), Жаркын Бокин (р.Каракозган-Абыл), Байпак Матин, Акылбай Копабаев (р.Каракыл-Малай), Мынке Мендыбаев, Кожай Иткарин, Тлеген Калдыбаев (р.Каракозган-Тыныбек).

26 апреля 1887 года Степной Генерал-губернатор Г.А. Колпаковский подписал приказ о награждении Похвальными листами биев Омара Саркина, Тнея Алдина и Раимбека Джантайлякова.

С 30 ноября 1889 года во главе волости Есемсеит Саркин и Ельжас Саркин.

Бии в аулах: Байтаже Тогаев (р.Каракозган-Тилеу), Жусуп Шабанов, Толкынбек Шойынов (р.Каракозган-Тилеу), Кожай Иткарин, Марка Асаубаев, Аккысы Алдин, Самай Кутояков (р.Каракозган-Абыл), Акылбай Копабаев, Мынке Мендыбаев (р.Сарыкозган-Бегежан).

С 7 ноября 1892 года во главе волости Жанатай Кулсарин и Уватай Бийгарин.

Бии в аулах: Ыскак Божимов, Жакып Шокыбаев, Толкынбек Шойынов, Есембай Токбергенов (р.Карауыл), Аккысы Алдин, Мупайтбас Тулпаров, Акылбай Копабаев, Мынке Мындыбаев.

С 20 августа 1895 года во главе волости Есемсеит Саркин и Арыстанбай Шалбасов (?).

Бии в аулах: Калдиен? Булумбаев (Бокенбаев?), Жакып Шокыбаев, Жаныспай Кулсарин, Кожай Иткарин, Жалмагамбет Жумабаев (р.Каксал), Тастанбек Мурзакарин (р.Каракозган-Тыныбек), Акылбай Копабаев, Мынке Мендыбаев, Тайтак Матин (р.Каракозган-Абыл).

Приводим список крупных хозяйств Атбасарской волости по состоянию на 1897 год (очередность составлена по пропорции количества скота к количеству хозяйств(юрт)):

1. Ногербек Мырзакара (1 хозяйство,194 лошади,9 коров,58 овец)

2. Есемсеит Сарке (5 хозяйств,325 лошадей,40 верблюдов,78 коров,510 овец)

3. Косубай Бектурган (6 хозяйств,405 лошадей,23 верблюда,76 коровы,310 овец)

4. Сансызбай Торебай (8 хозяйств,457лошадей,34 верблюда,114 коровы,880 овец)

5.Тлеуберды Байтыкул(6 хозяйств,314 лошадей,35 верблюдов,91 корова,810 овец)

6. Акылбай Копабай (11хозяйств,630 лошадей,30 верблюдов,118 коров,643 овцы)

7. Мандай Сарке(12 хозяйств,500 лошадей,61 верблюд,170 коров,1076 овец)

8. Камек Буленбай(3 хозяйства,140лошадей,10 верблюдов,24 коровы,292 овцы)

9. Муса Шабан(9 хозяйств,278 лошадей,51 верблюд,169 коров,758 овец)

10. Еркебай Шорман(7хозяйств,254 лошади,34 верблюда,59 коров,417 овец)

11. Жакып Карабай (12 хозяйств,505лошадей,45 верблюдов,83 коровы,773 овцы)

12. Жамантык Таттибек(8 хозяйств,301лошадь,18 верблюдов,48 коров,594овцы)

13. Байгабыл Кодырбай(7 хозяйств,238лошадей,30 верблюдов,54 коровы,305 овец)

14.Тастенбек Мырзакара (20 хозяйств,445 лошадей,15 верблюдов,146 коров,420 овец)

15.Тлеген Калдыбай (8 хозяйств,252 лошади,10 верблюдов,47 коров,351 овца)

С 28 ноября 1898 года во главе волости Акылбай Копабаев (р.Малай) и Есемсеит Саркин.

Бии в аулах: Жакып Шокыбаев, Амантай Бийгарин, Амантай Карасартов (р.Каракозган), Жалмагамбет Жумабаев, Тлеген Калдыбаев, Рахимжан Копабаев, Жусупбек Иманкулов (р.Сарыкозган-Бегежан), Жолшы Турсунбаев (?), Жусуп Шабанов (р.Каракозган-Тилеу).

С 1 февраля 1905 года во главе волости Акылбай Копабаев и Рахимжан Копабаев. Бии и их заместители в аулах: №1 – Баймухамбет Мектенбергенов и Каиржан Кауменов (р.Каракозган-Тилеу), №2 – Жакып Шокыбаев и Жаркынбай Тентекин (р.Каракозган-Абыл)  , №3 – не выявлено, №4 – Бельгибай Булебаев и Боранбай Карымсаков (р.Каракозган-Толектемир), №5 – Мамбет Сармантаев (?) и Боленды Тюлепбергенов (р.Каксал), №6 – Тлеген Калдыбаев (р.Каракозган-Тыныбек), и Баймолда Есеналин (?), №7 – Нуруш Ордабаев (р.Букей) и Жакия Арзанбаев (р.Аю), №8 – Мурзабай Исин (р.Кыргызалы) и Енкеш Малдыбаев (?), №9 – Тайтак Матин (р.Каракозган-Абыл) и Сарыбас Тулепов (р.Карауыл), №10 – не выявлено,  №11 – Ахметбек Базилев (р.Сарыкозган) и Макан Богенбаев (?), №12 – Сатбай Баянбаев (р.Каксал) и Кульбай Наурузбаев (р.Еспол).

Выборщиками делегата в Государственную Думу от казахского утверждены Алшинбай Борамбаев (р.Каксал,аул №4), 41 года, и Кожебай Миймыков (?,аул №6), 52 года.

16 ноября 1907 года, исключён из списка биев в связи со смертью бий аула №5 Мамбет Сармантаев.

С 30 мая 1908 года во главе волости Тастенбек Мурзагарин (р.Каракозган-Тыныбек) и Жамантык Татыбеков (р.Каксал). Бии и их заместители в аулах: №1 – Жусупбек Иманкулов (р.Сарыкозган-Бегежан) и Бийсенбай Кенжегалин (?), №2 – Есжан Айдабулов (р.Тыныбек) и Макулбек Толебеков (р.Каракозган -Абыл),  №3 – Омархан Тнеев и Абдыхожа Тнеев (р.Каксал),  №4 – Сатбай Бейсембаев и Ахмет Бейсембаев (?), №5 – Мунайтбас Тулпаров и Касым Мунайтпасов (р.Каракозган-Тыныбек), №6 – Нуруш Ордабаев (р.Букей) и Шакымбай Шокыбаев (р.Букей).

Волостной управитель Тастенбек Мурзагарин  31 мая 1910 года отчислен по состоянию здоровья.

Со 2 ноября 1910 года во главе волости ,вновь Тастенбек Мурзагарин и Жамантык Татыбеков.

Бии и их заместители в аулах: №1 – Жусупбек Иманкулов (р.Сарыкозкан-Бегежан) и Бийсенбай Кенжегалин (?), №2 – Макулбек Тюлюбеков и Карип Тюлюбеков,  №3 – Омаржан Тнеев и Абдыкожа Тнеев,  №4 – Ахмет Баянбаев (р.Еспол) и Елемес Татыбеков (р.Каксал), №5 – Сулеймен Шокпакпаев и Смаил Мусабаев (?), №6 – Нуруш Ордабаев и Шокымбай Шокыбаев (р.Букей).

С 4 ноября 1913 года во главе уже Алексеевской волости Есет Жанбаев и Кусаин Омаров. Бии и их заместители в аулах: №1 – Танабай Колшыбаев (р.Каракозган-Тилеу) и Даманбай Сандыбаев (р.К-Толектемир), №2 – Отей Айгарин и Карымсак Ермеков (?), №3 – Мукамбет Бокин и Габдулла Балгабаев (р.Каракозган-Абыл),  №4 – Мыкыш Амантаев и Амантай Бийгарин, №5 – Сеитжан Жапаков и Жахан Жаукашаров (р.Карауыл)), №6 – Сергазы Адамбаев (р.Сарыкозган) и Оразалы Болатбаев (р.Сарыкозган), №7 - Жусуп Шабанов и Ыбрай Шабанов (р.Каракозган-Тилеу).

В 1917 году на Общекиргизском съезде Алаш-Орды в Оренбурге, волостной управитель Есет Жанбаев - один из депутатов от Акмолинской области, подписывает резолюцию об объявлении автономии и создания отрядов народной милиции.

В 1928 году советскими органами первыми будут репрессированы(список №1) и высланы в разные области: Ракымжан Акылбайулы Копабаев и Коныр Копабаев,Мухаметжан Сатпайулы Баянбаев и его отец- бий Сатпай Баянбаев, Бекен Боранбайулы Карымсаков и его сын Ракыш,дети бия Жакыпа Карабаева , а также его племянник Мухаммет (Мукамбет) Бокин.

В 1937 году будет расстрелян один из самых ярких представителей элиты Атбасарской земли :Хасен Кошанбаев- активный борец за права народа, алашординец, правнук знаменитого Тукей бия из рода: Каракозган-Абыл.

Совместная работа краеведов:   Аяшинова Д.М. (Астана) и Попова Ю.Г.(С.-Петербург)

С.-Петербург-Астана. 2013 год.

Практически в каждом учебнике по истории Казахстана приводится хронология правления казахских ханов. И в этом перечне в качестве преемника хана Хакназара значится имя хана Шигая. Годы пребывания у власти данного правителя обозначаются в промежутке  1580-1582 гг.

Однако данные сведения не точны. Разумеется, речь идет не о коллективной фальсификации со стороны большинства казахских историков. Ученые просто прямо передают сведения некоторых нарративных источников. На страницах сочинений Хафиз-и Таныша и Кадыргали-бека Шигай действительно выступает в качестве носителя ханского титула.

Но если обратиться к элементарной хронике событий, то становится совершенно непонятно, в какое время он мог обрести ханский титул и исполнять обязанности верховного правителя казахов.

После гибели Хакназара в 1580 г., к которой Шигай, скорее всего, имел прямое отношение, казахская политическая элита разделилась как минимум на две части. Шигай стал лидером той, которая ориентировалась на тесный союз с бухарским ханом Абдуллой. Последний же в это время старался добить своего старого врага Баба-хана. Вследствие этого Шигай, стремясь продемонстрировать свою лояльность, начал боевые действия против Баба-хана. Однако в сражении, произошедшем на р. Талас, Шигай был разгромлен.

Убийство Хакназара, подчинение Абдулле и позорное поражение нанесли непоправимый ущерб политической репутации Шигая. Мечты о ханском титуле пришлось забыть. Это подтверждается и свидетельствами стороны, в данном случае не заинтересованной в ангажированной интерпретации, а нуждающейся во вполне конкретной разведывательной информации. «А в Казатцкой Орде у улусных людей ныне меж себя рознь. А государя на Казатцкой Орде нет, а есть деи у них царевич, да ещо не посажен. А многие из Казатцкие Орды люди разошлися по иным землям, и в Нагай, и в Бухары», - описывал обстановку в Казахском ханстве служилый татарин Байкеш Темуров в своем донесении в Москву в августе 1581 г.

Тем же летом Шигай, окончательно утратив контроль над ситуацией и лишившись всех своих подданных, не нашел ничего лучшего, как податься на службу к своему старинному приятелю —  хану Абдулле, который, видно, и «наградил» его ханским титулом. Ханом Шигая называл придворный историограф Абдуллы Хафиз-и Таныш просто потому, что бухарскому владыке было приятно считать, что правитель Казахского ханства является его вассалом. Кроме того, ханом Шигая называл также и Кадыргали-бек, но он служил его внуку и должен был соблюдать определенные этические правила.

После ухода Шигая более или менее реальными правителями разбитых и разоренных улусов Казахского ханства стали сыновья хана Хакназара, кочевавшие на Иртыше. Но восстановить прежние силы им не удавалось. Окруженные врагами, они помышляли только о том, чтобы выжить. Особенно тяжело было противостоять ногайским набегам. Бий Урус с удовлетворением писал в Москву: «Да казатцкого Акназара-царя и Чалыма-царевича в животе не стало. И яз на их улусы посылал братью свою, и они многих улусов поимав пришли. И тех улусов осталось немного. И яз и по тех посылаю». По старой традиции часть казахов «превратилась» в ногайцев, признав над собой власть едыгеидов, и, судя по всему, эта активность бия Уруса была полностью согласована с Бухарой.

Хан Абдулла очень хорошо принял Шигая и даже выделил ему в качестве владения Ходжент. Конечно, столь щедрый дар был сделан не по доброте душевной. Шигай был плохим стратегом, но прекрасным воином. И все его родичи, прибывшие с ним, были бывалыми бойцами, отменно владевшими оружием и прошедшими множество сражений. Как писал Хафиз-и Таныш, они были «единодушными и единомыслящими людьми, похожими на тех львов и леопардов, которые заострив когти, выходят из скрытых мест в лесу в чаще для охоты». В то время, когда один человек мог решить исход целой битвы, даже небольшой отряд первоклассных специалистов в военном деле представлял огромную ценность.

Особенно большое впечатление на бухарскую знать произвел сын Шигая – султан Тауекел. Когда в октябре 1581 г. при дворе были устроены состязания в стрельбе из лука, ни один из принявших участие султанов и эмиров не смог составить ему достойную конкуренцию.

Весной 1582 г. отряд казахской знати присоединился к армии Абдуллы, вновь выступившей против Баба-хана. Казахские султаны принесли немалую пользу, поскольку военные действия большей частью проходили в родном Дешт-и Кипчаке.

Султан Шигай фактически спас от голодной смерти все войско Абдуллы, отбив большое количество скота на р. Тургай у улусов Баба-хана. Брат Шигая Бахадур-султан сумел разыскать случайно заблудившегося в степи сына и наследника Абдуллы.

Но больше всех в этой чрезвычайно тяжелой и ожесточенной войне сумел покрыть себя славой султан Тауекел, которого Хафиз-и Таныш называл самым храбрым и мужественным человеком во всем подлунном мире. Он всегда первым шел в атаку и просто не знал устали в войне, полностью оправдывая свое имя[1]. Именно Тауекелом был убит и сам Баба-хан, голову которого казахский султан бросил к ногам Абдуллы. Также он лично взял в плен брата и сына Баба-хана, которых бухарский хан впоследствии повелел казнить. А доблесть Тауекела была щедро вознаграждена различными дарами. Кроме того, Абдулла пожаловал Тауекелу во владение Африкентский вилайет.

Впрочем, пожить мирной жизнью провинциального наместника Тауекелу не удалось. Уже в 1583 г. сыновья и внуки Баба-хана подняли восстание в Ферганской долине против Абдуллы-хана. Абдулла был вынужден вновь  собирать только распущенные по домам войска, и в числе первых на призыв откликнулся султан Тауекел. И в этой войне казахский султан оказался одним из главных действующих лиц, прославив свое имя новыми ратными подвигами.

Однако после успешного завершения боевых действий между Тауекелом и Абдуллой появились разногласия. В планы казахского султана не входила долгая и верная служба Абдулле, чьи усилия по увеличению могущества Мавераннахра шли вразрез с планами Тауекела по восстановлению Казахского ханства. Кроме того, Абдулла, легко менявший милость на гнев, не внушал никакой уверенности в будущем своим подданным. Тем более что подвиги Тауекела не могли прийтись по нраву придворному обществу, где, как и полагается, шли постоянные подковерные войны за место ханского фаворита. Вряд ли мог быть доволен полученной во владение скромной провинцией и сам казахский султан, имевший основания ожидать большего. После смерти отца Тауекел вернулся в родные степи.

Начиная с того же 1583 г., Тауекел, по мнению Искандера Мунши, «присвоивший себе титул хана», повел борьбу против сыновей Хакназара. Борьба за власть заняла около двух лет, после чего двое сыновей Хакназара бежали в Астрахань и приняли русское подданство. Это дало основание царю Федору Ивановичу внести в список своих владений и «Казацкую Орду», однако до реального вмешательства в дела Казахского ханства не дошло. Вероятно, русские власти имели полную информацию о том, кто на самом деле контролирует ситуацию в Ак-Орде.

Впрочем, другие сыновья Хакназара – Мангутай и Дин-Мухаммад – сумели удержать власть над частью племен Дешт-и Кипчака. Эти султаны принимали участие в ташкентском восстании в 1588 г., когда противники Абдуллы провозгласили ханом некого казахского султана, внешне похожего на покойного Баба-хана.

Так что, до реального возрождения Казахского ханства было еще очень далеко. Эта задача была самой трудновыполнимой для всех кочевых ханов. Как не раз отмечалось исследователями, тот же Чингисхан потратил больше времени на объединение монголов, нежели на последовавшие после этого завоевания других стран и народов.

Надо отдать должное Тауекелу в том, что ему это удалось. Власть нового хана признали более ста султанов. В этот период Казахское ханство превратилось в грозную силу. Уже в 1586 г. новый хан решает проверить свои силы и устраивает набег на Ташкент. Наспех собранное войско из жителей города было легко смято, но от продолжения кампании Тауекела отвлекли активизировавшиеся ойраты, борьба с которыми выдалась очень упорной. В одном из боев погиб даже брат хана – султан Ондан.

Кроме того, Тауекел задумал перевести под свой контроль Сибирское ханство, где после убийства Ермака и разгрома его отряда в 1585 г. Кучум сумел восстановить свою власть и снова завладел Искером. Для выполнения этой задачи был привлечен один из представителей сибирской династии, свергнутой ханом Кучумом, – Сейтек. Ему в помощь хан направил своего племянника Ураз-Мухаммада с отрядом джигитов. К ним присоединился и бывший соратник Кучума Кадыргали-бек. В 1586 г. с этой поддержкой Сейтек изгнал из Искера сына Кучума Али.

Предводитель казахского отряда Ураз-Мухаммад не намеревался вступать  в конфликт с русскими, которые полным ходом осваивали Сибирь и строили новые городки, поскольку воспринимал их как естественных союзников в борьбе против Кучума.  Как оказалось, тобольский воевода Данила Чулков думал совсем иначе. В 1588 г., когда Сейтек, Ураз-Мухаммад и Кадыргали-бек находились на ястребиной охоте, к ним прибыли послы от русского воеводы и пригласили их в крепость для установления отношений. В ходе торжественного обеда воевода в нарушение всех обычаев пленил своих гостей. Похже Ураз-Мухаммад был переправлен в Москву.

В других направлениях политика Тауекела складывалась более успешно. В начале 90-х гг. казахскому хану все-таки удалось взять под свою власть часть ойратских племен, непосредственным правителем которых он назначил своего брата Шахмухаммада. В 1591 г. Тауекел вторгся в Восточный Туркестан и посадил своего ставленника Худабанде управлять Чалышем и Турфаном. Одного из своих сыновей Тауекел сделал правителем каракалпаков, которые появились в степях Восточного Дешт-и Кипчака после падения Астрахани. Также Тауекелу удалось заключить союз с Алтыульским улусом Ногайской Орды.

Таким образом, после неустанного труда объединив силы с подчинившимися  каракалпакскими, ногайскими и ойратскими племенами, а также традиционными союзниками – кыргызами, казахский хан мог бросить вызов грозному бухарскому хану Абдулле.

Два года, проведенные в Мавераннахре, серьезным образом повлияли на Тауекела. Там он всерьез обратился к исламу и даже стал членом суфийского ордена «накшбендия». Мусульманская культура покорила казахского хана, и он решил пойти по стопам Мухаммада Шейбани. Но для борьбы с могущественным Бухарским ханством нужны были хорошие союзники. И Тауекел решил продолжить политику своего предшественника Хакназара.

В конце 1594 г. в Москву прибыло посольство, направленное Тауекелом. Через своего посла казахский хан сообщал в Москву, что Абдулла планирует, объединившись с ногайцами, возродить Сарайчик в качестве базы для последующего броска на Астрахань.  Тауекел, со своей стороны, предлагал ликвидировать эту опасность, а взамен просил у царя Федора Ивановича освободить племянника Ураз-Мухаммада и дать «вогненного боя».

Помимо этого руководителю казахского посольства удалось завязать контакты с персидскими посланниками, находившимися в Москве. Персы охотно пошли на контакт, поскольку имели очень большие счеты к Абдулле со времен иранско-турецкой войны 1577-1590 гг. Один из казахских послов отправился в Персию, а один из персов отправился ко двору Тауекела. К сожалению, на данный момент детали казахско-персидских переговоров остаются неизвестными, однако, судя по дальнейшим событиям, стороны поддерживали контакт и согласовывали свои действия. Может быть, в дальнейшем в малоисследованных иранских архивах еще будут найдены документы, позволяющие раскрыть секреты организации казахско-русско-персидской коалиции.

Русское посольство во главе с Вельямином Степановым было направлено к Тауекелу уже весной следующего года. Такая спешка была вызвана тем, что русские власти прекрасно знали о враждебных намерениях хана Абдуллы не только из сведений, доставленных послом казахского хана. В 1596 г. было даже перехвачено одно из писем Абдуллы-хана к Кучуму, в котором он обещал всяческую поддержку главному противнику русских властей в Сибири.

Ожидаемая экспансия со стороны бухарского хана чрезвычайно тревожила Москву, чьи позиции в Сибири, да и на Волге, были еще очень зыбкими. Недавние приобретения было очень легко потерять в случае возникновения враждебного союза.  После поражения в Ливонской войне (1558-1583 гг.) и смерти Ивана Грозного в 1584 г. Россия оказалась в чрезвычайно тяжелом положении, что отразилось на ее позициях на Востоке. В 80-х гг. XVI в. русским властям только ценой значительных усилий удалось подавить восстание казанских татар. В Сибири не собирался сдаваться Кучум, тревожа своими набегами основанные русские поселения. Практически ежегодно русские земли подвергались нападениям со стороны Крымского ханства. В этих набегах принимали активное участие и ногайские мурзы.

В Москве прекрасно понимали, на чью поддержку рассчитывали тюркские народы. В 1588 г. были получены сведения о готовящемся нападении со стороны Османской империи. Целью турецкого султана Мурада III была все та же Астрахань. Но на тот момент турки не решились развязать войну, поскольку их силы были скованы борьбой с Ираном.

Используя эту передышку, российское правительство спешно укрепляло свои позиции. Между Доном и Волгой была выстроена новая крепость — Царицын. Астрахань была обнесена каменной стеной, при этом для ее постройки были использованы кирпичи еще сохранившихся на тот момент построек Сарая. Но самое главное, что фактическому правителю России — Борису Годунову — удалось после очередного налета на Русь заключить мир с крымским ханом в 1593 г., после выплаты значительных «поминок» и вывести из игры одного из самых опасных потенциальных противников. На руку русскому царю играли и многочисленные народные восстания в Османской империи, отнимавшие все внимание султана.

Оставался еще бухарский хан Абдулла, и в Кремле были рады любым союзникам, способным оказать содействие в борьбе с этим врагом. Реальным же потенциалом для этого обладали только казахский хан Тауекел и персидский шах Аббас.

Вполне возможно, что переговоры с казахским ханом Тауекелом в какой-то мере стали следствием инициатив русской стороны. В речи казахского посла Кул-Мухаммада не случайно говорится о «прямой вести», которую получил хан Тауекел о пребывании своего племянника в Москве, причем на положении не пленника, а знатного вельможи, сидевшего на приемах и пирах по левую руку от царя Федора Ивановича. В то время на Руси находилось огромное количество представителей «татарской» знати, и столь подчеркнутое уважение царя к Ураз-Мухаммаду, думается, было связано не столько с личными качествами молодого султана, сколько с заинтересованностью в союзе с Казахским ханством.

В грамоте, доставленной Вельямином Степановым Тауекелу, казахскому ханству прямо предлагалось начать военные действия против Бухары, а также оказать содействие в поимке Кучума. Интересно, что само послание было зачитано в секрете, поскольку при дворе Тауекела находился мулла из Самарканда, являвшийся соглядатаем Абдуллы.

Тауекел очень хорошо принял российского посланника и назад вместе с ним отправил в Москву еще одно посольство.  К сожалению, материалов, сообщающих о дальнейшем ходе переговоров между Русским государством и Казахским ханством, не сохранилось. Тем не менее известные события дают возможность утверждать, что все необходимые обеим сторонам договоренности были достигнуты.

В 1598 г. армия Тауекела, составленная из казахов, ойратов, кыргызов, каракалпаков, ногайцев, вторглась в Среднюю Азию. Бухарское войско было  разгромлено в первом же бою. Это поражение чрезвычайно тяжело сказалось на Абдулле, который решил лично возглавить армию, но на нервной почве захворал и вскоре скончался.

Однако битва обернулась тяжелыми потерями и для Тауекела, который был вынужден оттянуть войска к своей ставке в Алатау. Может быть, казахский хан ожидал, когда наступление будет поддержано с юга иранским шахом Аббасом. Но даже эта передышка уже не могла спасти абулхаиридов. Летом того же года был убит своими приближенными сын и преемник Абдуллы – Абд ал-Мумин. Судя по всему, к этому убийству был причастен и Тауекел, поскольку именно к нему направился один из организаторов заговора Абдул-Васи-бий.  Новым ханом стал Пир-Мухаммад.

Воспользовавшись возникшим хаосом, Тауекел снова перешел в наступление. По всей видимости, огромная армия была разделена, по крайней мере, на две части. Одна группа войск двинулась на захват Туркестана и остальных присырдарьинских городов. Другая, овладев Ташкентом, вскоре захватила всю Ферганскую долину. Далее, объединив силы, Тауекел штурмом взял Самарканд. Тем временем союзник Тауекела иранский шах Аббас открыл второй фронт в Хорасане. Иранцами были взяты Себзевар, Мешхед и Герат.

Фактически это был триумф русской внешней политики. Все произошло так, как и рассчитывали в Москве. В том же 1598 г. русскими войсками окончательно был разгромлен Кучум. И когда в 1600 г. умер правитель Касимовского ханства Мустафа-Али, выбор нового хана был сделан без колебаний.  «Касимовским царем» стал казахский царевич Ураз-Мухаммад.

Но у казахского хана были свои задачи. Оставив часть войска в Самарканде под началом своего брата Есима, Тауекел устремился к последнему оплоту Мавераннахра – Бухаре. Оставалось сделать всего один шаг, но, вопреки ожиданиям, малочисленный гарнизон Бухары оказал отчаянное сопротивление и сумел нанести поражение казахскому войску. Тауекел отступил и сообщил Есиму о положении дел. «Стыдно и очень стыдно, что столь многочисленное войско, какое было при государе, могло быть разбито горстью бухарцев и вынуждено бежать; если хан явится беглецом в Самарканд, то очень легко может случиться, что самаркандцы не захотят более нам повиноваться. Пусть хан снова идет назад; я с войском, находящимся при мне, соединюсь с ним», - ответил Тауекелу Есим, но и со второй попытки овладеть Бухарой не удалось. Раздосадованный Тауекел стал лично водить в атаку своих бойцов, но получилось только хуже. В одной из стычек хан был ранен. Армия отступила в Ташкент, где и скончался Тауекел – последний хан-завоеватель в истории Казахского ханства.

[1] Тәуекел (каз.) – риск

Казахское государство возникло и просуществовало несколько веков во многом благодаря наличию собственной аристократии чужеродного происхождения. Ханы и султаны могли командовать войском, составленным из разных племен, делить между ними добычу после побед, распределять кочевья и вершить суд. Только востребованность в подобном институте посредников между родами и племенами позволяла сохранять чингизидам особые позиции в казахском обществе. Каких-то иных рычагов воздействия у них не было. Небольшие отряды туленгутов[1] не всегда могли даже обеспечить личную безопасность правителю, не говоря уже о том, чтобы являться серьезным фактором давления во внутриполитической игре. Вождь самого слабого племени располагал большим количеством верных клинков, чем самый сильный хан.  Только проводя угодную большинству политику, правитель мог сохранять власть в своих руках.

Таким образом, казахское общество предохраняло себя как от анархии, так и от деспотии. Однако в данной модели политической организации существовал и очень серьезный изъян. Каждый чингизид считал себя достойным ханского престола, а поскольку благодаря полигамии их было довольно много, то амбиции неизбежно приводили к малым и большим столкновениям по любому поводу. Такое же событие, как смерть старшего хана, практически неизбежно приводила к более серьезным конфликтам. Обязательно находился тот, кто был недоволен выбором биев, отказывался признавать решение курултая и мог провести альтернативные выборы, в ходе которых избирал правителем себя самого.

Но хуже всего было, когда по поводу кандидатуры нового хана происходил раскол в среде родоплеменной знати. Тогда межклановая борьба чингизидов перерастала в войну племен с большими кровопролитными сражениями и соответствующими последствиями. Именно так случилось после смерти хана Касыма.

Источники не позволяют детально восстановить картину событий 20-х гг. XVI века. По косвенным свидетельствам можно лишь предполагать, как все происходило. По моему мнению, степная знать после кончины Касыма разбилась на три группы, каждая из которых избрала собственного хана: 1. Клан детей хана Касыма во главе с его сыном Мамашем; 2. Клан детей брата Касыма – Джадика, во главе которого встал Тогум; 3. Клан детей брата Касыма – Адика, во главе которого стал Тахир.

Первыми, потерпев поражение и лишившись в одной из битв своего предводителя, вышли из борьбы сыновья хана Касыма. Они были связаны тесными узами родства с верхушкой Ногайской Орды и решили объединиться с едыгеидами. Многие племена и роды сохранили лояльность сыновьям Касыма и «превратились» в ногайцев. В одном из писем в Москву бий Ногайской Орды Шейдяк оценивал численность перешедшего к нему из Казахского ханства населения в 300 тысяч. Наверняка цифры эти были завышены, но другие источники также подтверждают возросшую в этот период мощь Ногайской Орды, а значит, приток все-таки был довольно существенен.

Затем отступил в Семиречье со своими подданными Тахир. Его клан был связан многочисленными браками с правящей могульской династией. Но вскоре Тахир рассорился со сватами, и между ними началась война. После ряда неудачных конфликтов Тахир совсем растерял авторитет, и подвластные кочевники оставили его. Но неожиданно на помощь Тахиру пришли кыргызы. Они и помогли ему удержаться в борьбе с могущественными противниками.

Таким образом, победителем стал хан Тогум, которому за несколько лет удалось серьезным образом укрепить военное могущество Казахского ханства и начать борьбу за возвращение утраченных земель. Однако его успехи в походах на южном и западном направлениях вызвали серьезную обеспокоенность у всех соседей, решивших объединить усилия. В антиказахскую коалицию вошли правители Ногайской Орды, Могулистана и Мавераннахра. Общее наступление состоялось летом 1537 г. Эта война закончилась для казахов страшными поражениями и гибелью в одной из битв самого хана Тогума и еще 37 султанов.

Известные источники не сообщают подробностей о том, каким образом ханом в столь тяжелое время стал Хакназар, сын Касыма. Очевидно лишь, что к его воцарению приложили руку ногайцы. Не зря ногайский бий Шейдяк в том же году писал в Москву: «Шурина своего, Ханбулат салтана царем его чиню». В. В. Трепавлов, комментируя эти сведения, пишет: «Царевич Хан-Булат неизвестен по другим источникам. Но можно определить, кто из султанов оказался достаточно близким к верхушке мангытов, чтобы те доверили ему престол. Это Хакк-Назар, чье имя экзотичное для московских переводчиков – имело близкое арабское написание с «Хан-Булат».

К этому следует также добавить, что «царевич Хан-Булат» мог появиться и в связи с другой ошибкой московских переводчиков. Вместо упоминания имени загадочного Хан-Булат-султана в письме могло быть написано: «хан болатын султан», что в переводе с кипчакского означает «султан, который будет ханом».

О причастности едыгеидов к воцарению Хакназара говорит и тот факт, что конфликты между Ногайской Ордой и Казахским ханством прекратились. Фактически произошло объединение значительной части племен, подвластных ранее урусидам и едыгеидам. Во главе единого государства встали хан и беклербек. Фигура Хакназара была нужна бию Шейдяку, чтобы собрать в Ногайскую Орду все казахские улусы.

Конечно, в этом дуумвирате Хакназар был младшим партнером, и реальным степным властителем являлся бий Шейдяк, но сын великого Касыма собирался рано или поздно покончить с таким положением дел. Нужно было только накопить сил, а судьба явно благоволила Хакназару.

В 1549 г. бием Ногайской Орды стал Юсуф, и он предпочел провозгласить ханом другого чингизида. В. В. Трепавлов по этом поводу пишет: «Формальный сюзерен Ногайской Орды казахский хан Хакк-Назар по каким-то причинам перестал удовлетворять мангытов». Думается, что причина в данном случае могла быть только одна – нежелание Хакназара оставаться марионеткой в руках едыгеидов.

Порвав с Юсуфом, Хакназар стал на путь борьбы за возрождение державы своих предков. Тот факт, что он очень быстро сумел добиться этой цели, убеждает в том, что он возвращался из-за Эмбы не беглецом, где-то переждавшим лихое время. Он пришел во главе довольно многочисленных улусов, имея в распоряжении сильное войско. Это было ядро воскрешенного Казахского ханства. Именно поэтому его без борьбы признали верховным правителем два других чингизидских клана.

Разумеется, пассивная, а возможно и активная помощь бию Шейдяку в войнах против Тогума не слишком красят Хакназара. Но таковы были обстоятельства. В то же время Хакназар сумел извлечь максимум пользы из той ситуации, в которой находился. Ведь род Едыге обладал просто невероятным влиянием во всем Дешт-и Кипчаке. Деяниям правителей и богатырей Ногайской Орды были посвящены сказания целого цикла героического эпоса, дошедшего до наших дней. Кочевники едва ли не молились на имена Едыге, Нурадина, Кази, Наурыза. Ни одна историческая династия в степи, включая чингизидов, не могла этим похвастать.

Чтобы в столь мощном противостоянии за умы степняков суметь сохранить свои позиции и чтобы подданные твоего отца остались твоими подданными, необходимо было быть явно незаурядным человеком. Вообще, несмотря на то, что Хакназар наверняка был отважным воином (иначе в то время было нельзя), источники рисуют его образ прежде всего как мудреца. Кстати, настоящим его именем было Акназар, и именно так его упрямо называли, к примеру, ногайские правители. Прозвав его Хакназаром[2], люди стремились подчеркнуть главные его качества.  И именно под этим именем он вошел в историю казахов.

После упрочения власти пришел черед экспансии на внешнем направлении.  В 50-х гг. власть Хакназара признали правители восточных ногаев. Их летние кочевья находились между Эмбой и Яиком, а зимовья – в низовьях Сырдарьи, и потому они были зависимы от казахского хана, который располагал возможностью в любой момент разгромить их станы. Но Хакназару этого было мало. Он хотел включить в свое ханство все улусы, находящиеся под властью ногайского и сибирского правителей.

Казахско-ногайская война началась в 1568 году. Однако бию Динахмету удалось выпросить помощи у русского царя Ивана Грозного, которого тоже встревожило возможное усиление Казахского ханства, и царь выделил для защиты ногайцев отряд стрельцов. Благодаря этой помощи Исмаилу удалось нанести поражение Хакназару. Впрочем, видимо, поражение было не настолько тяжелым, как об этом сообщалось, в частности, европейским послам, поскольку в том же году Хакназар дошел до Волги и зазимовал под самой Астраханью.

Активность казахского хана смутила и ногайцев, и их союзника сибирского хана Кучума, который, как и Динахмет, являлся вассалом Москвы. В 1570 г. Кучум сообщал послу Ивана Грозного: «Ныне деи сбираю дань Господарю вашему царю и великому князю послов пошлю, а нынеча деи мне война с казацким царем, и одолеет деи меня царь казацкий и сядет на Сибири, ино и тот Господарю дань учнет не давати». Как видно, Кучум пытался вызвать гнев у «белого царя» на «царя казацкого». И в действительности в тот период Казахское ханство на международной арене фактически выступало в роли соперника Москвы. Но в дальнейшем события пошли по иному руслу.

В 1571 г. ногайский бий Динахмет вместе с крымским ханом напал на Русь. Степная коалиция дошла до самой Москвы и сожгла город. Сам Иван Грозный бежал в Ростов и унижено пытался примириться с крымским ханом, предлагая даже отдать ему Астрахань. Но хан отверг это предложение и в следующем году вновь вторгся на Русь. Это нападение также было поддержано ногайцами. В том же году Кучум перестал платить дань московскому царю, и, учитывая тесные связи сибирского хана с ногайцами, это, безусловно, нельзя считать простым совпадением. Приблизительно в это же время при дворе Ивана Грозного неожиданно объявились послы Хакназара. И хотя точных сведений о ходе переговоров у историков на данный момент не имеется, догадаться об их содержании нетрудно. Хакназар мог предложить только одно – союз против ногайцев и сибиряков, и отказаться от такого предложения Иван Грозный не мог.

Хакназар, оперативно использовавший период охлаждения  русско-ногайских и русско-сибирских взаимоотношений, показал себя дальновидным политиком, поскольку дела Москвы пошли на лад и выяснилось, что русский царь паниковал совершенно напрасно, а крымский хан и вовсе сглупил, отказавшись от уступок. Крымско-ногайское войско было разгромлено в битве при Молодях, после чего русские войска овладели Сарайчиком и в отместку за спаленную Москву разорили ногайскую столицу.

Также Иван Грозный направил к Хакназару ответное посольство во главе с Третьяком Чубуковым. Однако посол был перехвачен и убит Кучумом. Тем не менее русско-казахский союз оставался в силе.  Хакназар со своей стороны продолжил беспощадную войну с ногайцами и сибиряками. В результате военных столкновений Хакназар сумел установить свой контроль над частью башкирских племен, оставив о себе долгую и недобрую память в этом народе.

Добившись, таким образом, значительных успехов на севере и западе страны, Хакназар обратил внимание на Мавераннахр, где давно уже шла междоусобная грызня между абулхаиридами Абдуллой-ханом и Баба-ханом. Для полноценного функционирования государству нужны были города, питающие ханскую казну. Между Хакназаром и Абдуллой был заключен «клятвенный договор». Условия данного договора понять не трудно, ибо стороны постарались исполнить свои обязательства. На военную помощь со стороны Хакназара Абдулла должен был ответить территориальными уступками.

В ходе длительной и упорной войны, развернувшейся в 70-х гг. XVI века, Баба-хан потерпел поражение. К 1579 г. хан Абдулла, сумел установить контроль над важнейшими городами Мавераннахра. Во многом эта была заслуга Хакназара, который со своей стороны оказал очень существенную поддержку. Но как часто бывает между партнерами, когда дело дошло до подведения итогов, разразился конфликт. Абдулла оценил помощь Хакназара в четыре небольших села, которые получал «в кормление» казахский хан.  Это было равносильно оскорблению.

Узнав об этом, практически загнанный в угол Баба-хан понял, что получил шанс на спасение. Он немедленно вступил в переговоры с казахским ханом и преподнес ему в дар  ключи от Саурана и Туркестана.  Причем это был как бы аванс, а дальше Хакназар мог получить и весь Мавераннахр. Расчет оправдался. Баба-хан и Хакназар заключили союз и составили план совместных действий против Абдуллы. Уже осенью 1579 г. союзники совершили набеги на окрестности Бухары и Самарканда. Если войска так легко могли дойти до главных городов Мавераннахра, то значит, Хакназар и Баба-хан чувствовали себя полными хозяевами на большей части данной территории. Оставалось сделать только один шаг, и Хакназар стал бы правителем огромной центрально-азиатской державы.

Весной 1580 г. Хакназар и Баба-хан должны были продолжить боевые действия против Абдуллы. Однако в ходе переговоров, на которых казахскую сторону представлял султан Джалим, неожиданно появились какие-то разногласия. Не сумев убедить друг друга, Джалим и Баба-хан договорились обратиться за окончательным разрешением вопроса к Хакназару. Но в тот момент, когда казахи только собирались в путь, на них неожиданно напали воины  Баба-хана. В последовавшей резне погибли, даже не успев вытащить сабель из ножен, султан Джалим и двое его сыновей, а также двое сыновей Хакназара.

Многие казахские историки придерживаются мнения, что вслед за этим и сам Хакназар был убит по приказу Баба-хана. Однако в «Шараф-наме-йи-шахи» сведений об этом нет. В этом сочинении говорится лишь о том, что Баба-хан поручил одному из своих приближенных убить Хакназара. Но автор ничего не говорит, о том, что ему удалось выполнить приказ.

В то же время самый осведомленный источник в лице Кадыргали-бека, который вполне мог быть и очевидцем всех этих событий, совершенно определенно сообщает о том, что Хакназар погиб в ходе внутренней междоусобицы. Правда, имен убийц он не называет. И тому были серьезные причины.

После того, как приближенные Баба-хана изрубили казахских султанов, Хакназар в своей ставке тоже подвергся нападению со стороны того, от кого он не ожидал удара. И Кадыргали-бека смущал не только тот факт, что хан стал жертвой предательства, но и то, кто был предателем. А им, по всей вероятности, был султан Шигай, сын хана Тогума. Кадыргали-бек был придворным внука Шигая –  касимовского царя Ураз-Мухаммада — и не мог говорить прямо о таких вещах.

Конечно, у Шигая был своя правда. Выжив в страшной мясорубке 1537 года и признав верховенство Хакназара, Шигай не мог забыть о том, что было. Он был представителем клана, дравшегося под казахскими знаменами на всех фронтах в те годы, когда Хакназар пировал в Сарайчике за одним дастарханом  с возможными убийцами хана Тогума.

Кроме того, Шигай был против начала войны с Абдуллой. Хафиз Таныш считал нужным даже специально отметить, что «Шигай-хан… с давних пор проявлял себя как сторонник (хавахах) его величества государя [Абдаллах-хана]».

Поэтому Шигай мог утверждать, что, убив ногайского выкормыша, он желает восстановить попранную справедливость и сохранить верность союзнику. Но народ вынес свой приговор. Притязания Шигая на ханский титул были отвергнуты, и сам он вскоре был вынужден, спасая свою жизнь, бежать из родных мест. А Хакназар остался в истории и народной памяти в качестве одного из самых выдающихся правителей казахов.

[1] Туленгуты – дружинники ханов и султанов. Преимущественно ими становились выходцы из других народов, попавшие в плен или по собственной воле бежавшие к казахам. Однако туленгутами могли быть и казахи, по каким-либо причинам порвавшие связи со своей родовой общиной.

[2] Хақ Назар  - Справедливый (Истинный, Прямой, Божественный) Назар.

В 1428 г. в результате мятежа степной знати был убит воинственный хан восточной кипчакской степи – Барак. И это было свержение не только одного правителя, а всего клана потомков Урус-хана. Это случилось в третий раз за пятьдесят лет.  Большинство чингизидских фамилий после одного такого катаклизма бесследно растворялись в тумане истории, но урусиды в очередной раз сумели спастись и сохраниться.

В изгнании вождями клана со временем стали сын хана Барака Джанибек и его троюродный брат Керей. На данный момент практически все ведущие историки отвергли возникшее ранее в историографии по недоразумению мнение, что братья после убийства Барака признавали себя вассалами Абулхаира, ставшего правителем Восточного Дешт-и Кипчака. Где конкретно находился около тридцати лет клан потомков хана Уруса, пока неясно. Существующие версии подкреплены лишь косвенными доказательствами. Несомненно только то, что все эти долгие годы они казаковали. 

Тюркский термин казак толковался и толкуется по сию пору очень широко. Дословно он переводится как «свободный», «вольный» и т.п., но использовался, в первую очередь, для обозначения людей, живущих войной. Казаками называли наемников из Великой степи при дворах монархов центрально-азиатских и восточно-европейских стран, казаками называли чингизидов, лишенных собственных владений и вынужденных сражаться под чужими знаменами, казаками называли и вольных разбойников, которыми кишела вся Кипчакская степь в XV веке. Само же население Дешт-и Кипчака в восточных источниках чаще всего именовалось узбеками[1]. Также в ходу в качестве самоназвания широко использовался термин ногай.

Именно в годы казачества, приблизительно в 1445 г., старшая жена Джанибека родила ему сына, нареченного Касымом. Таким образом, султан был казаком с рожденья. Вольная жизнь в седле с оружием в руках и постоянная борьба за жизнь - вот что было главной школой знаний и воспитания для Касыма. В это же время отпрыски богатых чингизидов, как, например, дети хана Абулхаира, получали довольно хорошее образование в медресе Сыгнака и других сырдарьинских городов.

На удивление очень многим сторонним наблюдателям, урусидам удалось не просто выжить. Слава о подвигах суровых казаков-чингизидов дошла даже до хана Могулистана[2] – Есен-Буги. Он очень сильно страдал от нападений ойратов, и противостоять им на равных не удавалось. Для спасения от этой напасти требовался надежный пограничный заслон. Султаны, в свою очередь, были рады получить во владение постоянную территорию, пусть даже на границе с беспокойными ойратами. В итоге стороны быстро нашли общий язык. Приблизительно в 1460 г. Джанибек и Керей разбили свою ставку на берегах реки Чу.

Расчет себя оправдал. Султаны смогли дать отпор ойратам. Это позволило Джанибеку и Керею провозгласить себя ханами и еще на одну ступень приблизиться к желанной цели возвращения престола своих предков. Отчаянные рубаки, теперь располагавшие своим собственным маленьким улусом, стали привлекать к себе все больше и больше людей из своих родных восточных кипчакских степей. Мухаммед Хайдар Дуглат на страницах своего произведения заверяет, что в короткие сроки численность приверженцев Джанибека и Керея дошла до 200 тысяч человек.

Этот процесс перехода степняков в стан старых врагов вызвал ярость Абулхаира. В 1467 г. хан, собрав войско, выступил в поход на Могулистан. Но в дело вмешался случай. В походе хан захворал и умер. Вполне возможно, что дело было не в болезни. Слишком уж вовремя она произошла и быстро свела в могилу могучего хана.

Как бы то ни было, поход был отменен, а войско распущено. Новым ханом был провозглашен сын покойного Абулхаира – Шайх-Хайдар. Но удержаться на сыгнакском престоле наследнику не удалось. Вскоре ему пришлось вступить в противостояние с целой коалицией противников, в ряды которой вошли и султаны-урусиды. Шайх-Хайдар был разгромлен и убит.

Вероятно, все участники коалиции рассчитывали на какие-то дивиденды, но надежды были напрасны. Джанибек и Керей всем дали понять, что считают себя единственными легитимными правителями на территории восточного Дешт-и Кипчака. Именно это событие, то есть свержение Шайх-Хайдара и приход к власти Джанибека и Керея, в официальной историографии принято считать моментом основания Казахского ханства.

Касым, которому было в ту пору 25-30 лет, должен был принять активное участие во всех этих событиях. Вполне сформировавшейся личностью возвращался он на земли улуса своих предков, и многое для него было непривычно даже в каких-то мелочах. А к роли искушенного в политических интригах принца он точно не был готов.  Он был воином, и неотесанные степные батыры с простым и четким пониманием жизни были ближе ему по духу, нежели вся разношерстная публика, обитавшая при дворе Абулхаира. И Касым не являлся исключением в своем клане. 40 лет казачества сказались на всех без исключения.

В довольно скором времени после обретения власти оба хана умерли. Новым и единым ханом стал сын Керея Бурундук. Он оказался довольно сильным и предприимчивым правителем. Был лишь один противник, с которым не мог никак совладать Бурундук. Это был внук Абулхаира – Мухаммед Шейбани, и он стоил десятка врагов.

Даже располагая довольно ограниченными возможностями, умный и отважный Шейбани сумел развязать настоящую войну на берегах Сырдарьи, в которую оказались втянуты все силы, претендующие на влияние в регионе: урусиды, чагатаиды и тимуриды. Сталкивая их между собой и проявляя неутомимость и изобретательность в боевых действиях, Шейбани сумел добиться признания своей легитимности в качестве полноправного игрока. Устав от войны, в которой было уже непонятно кто и против кого воюет, Бурундук решил пойти на мир. Он выдал двух своих дочерей замуж за близких родственников Шейбани и признал его право не владение несколькими сырдарьинскими городами.

Вполне вероятно, что неудачи Бурундука были вызваны отсутствием единства в рядах его войска. И одним из виновников того был султан Касым, не проявлявший особенного энтузиазма в ходе боевых действий. В одном из сражений взяв в плен брата Шейбани Махмуда, который, в свою очередь, приходился ему двоюродным братом – боле[3], Касым с почетом препроводил его домой, чем вызвал гнев Бурундука.

После заключения мира Касым еще больше сблизился с Шейбани. Последний при завоевании Мавераннахра получил существенную военную помощь от Касыма. Но этот союз оказался непрочен. Разгромив тимуридов и покорив Мавераннахр, Шейбани не прекращал мечтать о том, чтобы взять в руки власть в родной степи. Именно это было главной его целью. Благодаря своим подвигам Шебани также был очень популярен в степи и имел много сторонников. По оценкам Т. И. Султанова, около двухсот-трехсот тысяч кочевников предпочло признать себя подданными Шейбани и откочевало в Мавераннахр.

В своей второй войне Шейбани не стал ограничиваться только военным аспектом. Для начала он запретил кочевникам Дешт-и Кипчака вести торговлю с оседлым населением. Затем Шейбани решил признать подданных Бурундука и Касыма язычниками и объявил, что война против них носит священный характер. Все аргументы были натянуты, поскольку кочевники, признающие власть Шейбани, точно так же сохраняли доисламские верования. Дело дошло даже до грубых исторических фальсификаций. Придворные летописцы Шейбани в угоду своему повелителю стали утверждать, что его род издревле правил Дешт-и Кипчаком, а ханы из династии урусидов являются казаками на престоле, то есть узурпаторами, захватившими власть силой и без малейшего на то морального права. И хотя дело обстояло ровно наоборот, ложь оказалась невероятно живучей, и в несколько измененном образе она господствует и в среде современных историков.

Тщательнейшим образом Шейбани разработал и план предстоящих военных действий. Он великолепно знал местность и все уязвимые места своего противника. В конце зимы и ранней весной боеспособность кочевых ханств резко снижалась. Ослабевшие за зиму кони не давали возможности степнякам предпринимать решительные наступательные действия и лишали мобильности. К тому же большинство зимовий находилось под боком сырдарьинских городов, откуда и планировал наносить удары Шейбани.

Первый поход, предпринятый в конце зимы 1509 г., оказался довольно удачен. И хотя Шейбани не смог нанести удар по ставкам Бурундука и Касыма, тем не менее, он сумел разграбить улусы других правителей и взять богатую добычу.

В следующем году в то же самое время последовал еще один поход. Однако после его начала выяснилось, что ожидавшие нового удара правители Дешт-и Кипчака не стали вести улусы на зимовья к Сырдарье. Бурундук находился в Сарайчике, а Касым решил зазимовать в Улытау. Получив эти сведения и желая во что бы то ни стало разбить противника, Шейбани отправил свое войско на север.

Ранней весной такой поход с территории современного Жанакорганского района Кызылординской области до территории Улытауского района Карагандинской области  было невероятно тяжело совершить, но военачальники сумели выполнить задачу, и, внезапно объявившись в Улытау, войско стала методично громить не ожидавшие нападения аулы Касыма. Но сочтя свою задачу выполненной и утратив концентрацию, полководцы Шейбани совершили роковую ошибку. Некий Моинсыз Хасан, выдав себя за султана Касыма, с малыми силами атаковал противника. Риск себя оправдал. Полководцы всерьез решили, что подверглись удару со стороны Касым-хана, и бросились в бегство. Преследуя бегущего противника, Моинсыз Хасан перебил огромное количество людей.

В том же году Шейбани был разгромлен сефевидским[4] шахом Исмаилом и погиб в бою.  Безусловно, одной из причин данного поражения стало его ослабление после неудачного улытауского похода, о чем не преминули упомянуть и средневековые летописцы.

Окончательная победа над Шейбани привела к росту популярности султана Касыма. В 1511 г. незадачливый Бурундук был отвергнут кочевниками и вынужден покинуть степь. Он перебрался в Самарканд, к одной из своих дочерей. Касым был официально избран ханом.

После гибели Шейбани клан потомков хана Абулхаира оказался со всех сторон окружен противниками. Сефевиды, чагатиды, тимуриды теснили их со всех сторон, и, казалось, династия была обречена. Но неожиданно на помощь ослабшему дому пришел хан Касым. Осенью 1513 г. он заключил мир с наследниками Шейбани, подкрепленный междинастийными браками, и даже выделил им военную помощь, позволившую удержать в своих руках самаркандский престол.

Вероятно, такая настойчивость в стремлении «дружить» с потомками Абулхаира была вызвана не только родственными связями правящих домов. В борьбе за власть в то время брат легко шел на брата, а сын – на отца. Но родственными связями были опутаны обе части кочевников, находившиеся под властью двух династий. Это был один народ, и люди не желали продолжения бессмысленной войны. По свидетельству Шакарима, именно к тому времени относится казахская поговорка «Өзбек – өз ағам, сарт – садағам» (узбек – брат мой, сарт – жертва моя). Может быть, автором этого выражения являлся и сам Касым.

Как бы то ни было, Касым хотел, чтобы потомки Абулхаира удержали в своих руках Мавераннахр, а для своей экспансии избрал другие направления. Для начала он полностью закрепил за собой полюбившееся ему еще во времена казакования Жетысу. Самое крупное местное тюркское племя дулат и кыргызы уже давно предпочитали ханов Дешт-и Кипчака своим изнеженным правителям, забывшим о жизни в юрте. Могольский хан Султан-Саид не имел возможности противостоять Касыму и потому без боя смирился с территориальными потерями, удалившись в Восточный Туркестан.

Племена, проживавшие на территории современного Западного Казахстана и входившие в состав Ногайской Орды, также признали власть Касыма. Таким образом, к 1520 г. территория державы хана Касыма простиралась от Волги до Иссык-Куля. Восточные летописцы считали его самым могущественным повелителем Дешт-и Кипчака со времен хана Джучи и оценивали число его подданных в миллион человек. Если бы зимой 1520-1521 гг. хан Касым не скончался в Сарайчике, может быть, его держава еще больше выросла бы в размерах.

Но не только воинскими подвигами вошел в историю казахов хан Касым. Народные предания называли его также автором уложения степных законов под названием «Қасқа жол»[5]. Содержание этих законов не сохранилось, но исходя из некоторых обстоятельств можно предположить общую философию данного памятника права. Во-первых, конечно, обращает внимание тот факт, что Касым решил составить оригинальный свод, а не обратиться, например, к готовой системе шариатского права либо попытаться возродить суровые законы Чингисхана.

И в том, и в другом случае это были жесткие системы, четко регулирующие отношения в обществе в интересах государства. А Касым был потому и популярен среди своих подданных, что старался соответствовать их образу идеального правителя, для которого выше всего стоят степные традиции и обычаи. Во время встречи с могольским ханом Султан-Саидом летом 1513 г. он старательно всеми своими поступками и словами демонстрировал, что является простым кочевником, чей смысл жизни состоит в том, чтобы ездить на коне и пить кумыс. И не важно, насколько был искренен Касым, важен сам выбор данной роли. Хотя человек, который не верил в свои слова, вряд ли смог бы добиться подобных свершений.

Та самая воля вольная, которую искали казачьи ватаги на берегах Кубани или Дона, стала стержневой идеей улуса хана Касыма. Не случайно, что так совпадали старинные традиции у казаков и казахов. «С Дону выдачи нет», - заявляли одни. «Не отдаем даже беглых собак, нашедших у нас убежище», - говорили другие. Необычайная свобода во всем – это было главное, что удивляло всех, кто имел возможность изучить казахское общество в XVIII и даже частично в XIX веке.

И очень символично то обстоятельство, что именно со времен хана Касыма в отношении его государства в источниках устойчиво начинает употребляться термин Казахское ханство, Казахское государство. И дело здесь не только в стараниях Мухаммеда Шейбани. Конечно, отчасти термин быстро внедрился в восточную летописную традицию, потому что был удобен для того, чтобы отличать одних узбеков от других. Так, к примеру, довольно длительное время в отношении подданных урусидов применялся такой термин как «узбек-казаки».

Но название быстро проникло и восточноевропейские хроники. В начале XVI в. "Казачья Орда" фигурирует уже в польских и русских документах. Кочевому ханству, в котором наивысшей ценностью считалась свобода, подходило это название, смысл которого хорошо понимали и в Польше, и на Руси того времени. Таким образом, прозвище казаков, изначально присвоенное династии урусидов как изгнанникам и скитальцам, затем пополненное значением «самозванцы» в период идеологической атаки со стороны Шейбани, стало использоваться в исконном смысле этого слова для обозначения необычной страны вольных людей.

Историки обычно любят превозносить завоевателей, создававших огромные империи, либо реформаторов, модернизировавших свои страны. Но судить лучше не по свершениям в период правления, а по последствиям. Ибо материя – вещь зыбкая. Вместо искусственных и заимствованных со стороны институтов Касым дал своему народу возможность осознать и сохранить свою Идею. То есть то, за что стоит драться, за что стоит терпеть и за что стоит быть казахом. И за это стоит помнить хана Касыма.

[1] Согласно наиболее распространенному мнению, возникновение данного этнонима связано с именем золотоордынского хана Узбека.

[2] Могулистан – государство, образовавшееся в середине XIV века на территории Восточного Туркестана и Средней Азии в результате распада Улуса Чагатая. В состав Могулистана входило и Жетысу (Семиречье), то есть территория современной Алматинской и частично Жамбылской областей. Во главе Могулистана стояли ханы из числа потомков Чагатая.

[3] Боле – дети родных сестер.

[4] Сефевиды – правящая династия в Иране, основателем которой являлся Исмаил.

[5] Қасқа жол – Чистый путь, Светлый путь, Прямая дорога и т. п.

Сформирована ,как и все волости Баянаульского округа, в 20 годы XIX века. С данного момента успела частями побывать как в составе Семипалатинского округа[1], так и в «Степной думе»(объединению правобережных родов) султана Бопы Татенева. В целом же, аналогично Актилес-Кушик-Басентиинской волости, так и не вошла под управление вновь созданного Баян-Аульского округа до 1842 года.

Волостные управители.

Первый волостной управитель Айтей –Басентиинской волости(с 1842г. по 1846 г.)-бий рода Тортсары: Кенебай Акпан.

Родословная Кенебая : Кенебай-Акпан-Аралбай-Тортсары-Айтей-Алимбет-Абыл-Алменбет-Катыс-Басентиин.

С 1846г. волостной управитель-бий рода Андас: Тебен Сарсенбы. В данной должности 20 лет, до 1866 года.

Сохранился формулярный список от 1865года:

Тебен Сарсенбин,волостной управитель Айтей-Басентиинской волости Баян-Аульского округа,61 года, веры магометанской. Имеет серебряную медаль в петлицу на станиславской ленте. Получает жалование в год 43 руб. серебром. В службу вступил по выбору киргизского народа и утвержден г. пограничным начальником волостным управителем в Айтей-Басентиинскую волость-1846 г., июля 12.За преданность правительству, генерал-губернатором Западной Сибири, награжден серебряным кубком -1854 г., декабря 20. За особую преданность российскому правительству, награжден кафтаном -1858 г., ноября 15.За усердную службу награжден серебряной медалью на станиславской ленте-1864г., июля 15. Под судом не был. Женат на Ючурман Тюменбаевой, у них дети: сыновья, Кембай 1825г.р сентября 5,Тапас-1838г.р сентября 17.Томибай -1845 г.р. декабря 22,Султангазы-1849г.р. января 27,Укубай-1840 г.р. июня 29,находятся при нем.

Родословная Тебена: Тебен-Сарсенбы-Жерши-Такат-Мамбет-Андас-Суюндык-Алимбет-Абыл-Алменбет-Катыс-Басентиин.

С 1866 года по 1869 год, волостной управитель - бий рода Есенгельды-Зомбы: Игилик Батык.

Именной список от 1850 года: Игилик сын Байтыков,бий 36 лет. Умен и хорошего поведения. Посредственного состояния. Айтей-Басентиинской волости, рода есенгельдинского. Летние кочевки на урочище Булат,зимние на ур.Кентубек,в 250 верстах от приказа.

Родословная Игилика: Игилик-Батык-Баргана-Зомбы батыр-Есенгельды-Токшора(Айтей)-Алимбет-Абыл-Алменбет-Катыс-Басентиин.

С 1869 года по 1878 год, волостной управитель- старшина рода Тилменбет: Токбакбай Такай.

Родословная Токбакбая: Токбакбай-Такай-Жандыр-Бексеит-Кожамжар-Солтанай-Тилменбет-Желменбет-Катыс-Басентиин.

По реформе 1878 года волость будет переименована в Кентубекскую, и войдет в состав Семипалатинского уезда.

Бии и аульные старшины .

Перед ознакомлением с управителями хочется привести архивные данные 1830 года  о путях кочевания волости.

Роды Есенгельды, Наурыз, Тауке, Иман, Андас,Тильманбет,Тортсары(аулы старшины Толебая Акмурзина),Мамбеткул летом кочуют по правую сторону р.Иртыш, и только Баимбетовские подроды- Жаманай,Бисен,Коченшурек и Коянбай кочуют по левую сторону.

В 1868 году генерал Красовский в своей работе «Область сибирских киргизов»  отметит:  «Род Айтей состоит из 7 подродов (Андас,Есенгельды,Телменбет,Таракты,Коченчурек, Иман и Тортсары),образовавших волость, разделенную на 7 аулов, в которых по исчислению 1857 года считалось 986 юрт,а в 1861 году их было всего 891 юрт. Зимой волость стоит против и между станиц: Кривинской,Подпускной,Лябежей,Черной и Ямышевой,платя сборы.Лето и осень все аулы этой волости проводят в 20,25 верстах на юг от своих зимовьях, при колодцах под общим названием Кырк-кудук.»

Род Андас. Отделения Мамбет,Солтанкельды,Ырысак,Накаш.

1820 г. Бий – Сарсенбы Жерши.

1830-1842 гг. Бий -Кеншынбай Байтели. Бий – Тебен Сарсенбы. Бий- Бараба Тастен. Бий- Кулболды Бостан. Бий- Байсугур Алдаберды.

1842-1846 гг. Старшина,бий – Тебен Сарсенбы. Бий- Кеншынбай Байтели.

1846 -1854 гг. Старшина –Котан Айбас. Бий –Турак Кыйсык.

1860 -1866 гг. Старшина –Жудурык Ажибай. Бий –Турак Кыйсык.

Именные списки от 1846 г.:

Кенчинбай сын Байтолин,бий 42 лет. Честен, справедлив. Порядочного состояния. Айтей-Басентиинской волости, рода андасовского. Летние и зимние кочевки при урочище Кентубек,в 250 верстах на северо-восток от приказа.

Турак сын Кыйсыков,бий 47 лет. Честен. Зажиточен. Айтей-Басентиинской волости, рода андасовского. Летние и зимние кочевки при урочище Кентубек ,в 250 верстах на северо-восток от приказа.

Родословные:  Сарсенбы-Жерши-Такат-Мамбет-Андас.

Бараба-Тастен-Кадырмет?-Мамбет-Андас.

Кулболды-Бостан-Солтангельды-Отегул(Отаргул?)-Андас.

Байсугур-Алдаберды-?-Ырысак-Андас.

Кеншынбай-Байтели-Жанузак-?-Андас.

Котан-Айбас-Кенжалы-Жанузак-?-Андас.

Турак-Кыйсык-Сагындык-Тайлакбай-Саты-Бекей-Андас.

Жудырык-Ажибай-Кыдырали-Такат-Мамбет-Андас.

Род Тортсары.

1830-1842 гг. Старшина Кенебай Акпан.

1846-1854 гг. Старшина –Балгожа Макаш. Бий – Беккожа Кенебай.

1860-1869 гг. Старшина- Байдаулет Балгожа. Бий –Беккожа Кенебай.

Именной список от 1846 г.: Тебен, сын Борамбаев, почетный киргиз,56 лет. Умен и честен. Беден. Айтей-Басентиинской волости, рода тюрт-саринского. Летние и зимние кочевки в северо-западе на речке Белой, в 235 верстах от приказа.

Родословные:  Байдаулет-Балгожа-Макаш-Акпан-Аралбай-Тортсары.

Беккожа-Кенебай-Акпан-Аралбай-Тортсары.

Тебен-Борамбай-Сырлыбай-Тотсары.

Род Наурыз.

1830-1846гг. Старшина,бий-Тана Караменды.

1846-1860гг. Старшина,бий-Жулык Тана.

Именной список от 1850г.:  Джулык, сын Танин,бий,43 лет. Умен, честен и хорошего поведения. Богат. Айтей-Басентиинской волости, рода наурызовского. Летние и зимние кочевки в Северном бору, в 350 верстах на северо-восток от приказа.

Родословная : Жулык-Тана-Караменды-?-Наурыз-Айтей.

Род Иман.

1830-1842 гг. Старшина-Мырзабай Каска. Старшина -Елемес Кулан. Бий- Боксары Тлеуберды.

1846-1851 гг. Старшина –Молдабай Итак. Бий-Байбала Байшагыр. Бий-Айтен Куат.

1851- 1860 гг. Старшина-Каршыга Баулыбай.

1866 -1869 гг. Старшина Кобен Каршыга. Бий Молдабай Итак.

Именной список от 1850 г.: Байбала, сын Байшагыров, бий 50 лет. Умен, честен и справедлив. Порядочного состояния. Айтей-Басентиинской волости, рода имановского. Летние и зимние кочевки при речке Кентюбек, в 235 верстах на северо-восток от приказа.

Родословные: Боксары-Тлеуберды-Укей-Иман-Келдес-Суюндык-Алимбет-Абыл-Алменбет-Катыс-Басентиин.

Мырзабай-Каска-Багай-Есенбай-Укей-Иман.

Елемес-Кулан-Сенгирбай-Есенбай-Укей-Иман.

Байбала-Байшагыр-Байарыстан-Багай-Есенбай-Укей-Иман.

Айтен-Куат-Кулан-Сенгирбай-Есенбай-Укей-Иман.

Молдабай-Итак-Байарыстан-Багай-Есенбай-Укей-Иман.

Кобен-Каршыга-Баулыбай-Сенгирбай-Есенбай-Укей-Иман.

Род Тилменбет.

1830-1842 гг. Бий -Сарыкул Байсакал. Бий Али- Нурмаганбет. Бий -Ербай Сункар. Старшина-Алпан Котен.

1846-1860 гг. Старшина рода-Богубай Али. Старшина- Батырбай Сункар.

1866 -1869 гг. Старшина- Токбакбай Такай. Бий -Батырбай Сункар.

Бий -Суюнбай Улшан.

Именные списки от 1850 г.: Алпан ,сын Кутенев, старшина, 72лет.Умен и хорошего поведения. Беден. Айтей-Басентиинской волости, рода тильмамбетевского. В 1815 году награжден старшинским званием. Летние и зимние кочевки при речке Кентюбек, в 235 верстах на северо-восток от приказа.

Богубай. сын Алиев, почетный киргиз,48 лет. Умен и хорошего поведения. Беден. Айтей-Басентиинской волости, рода тильмамбетевского. С 1847 года- аульный старшина. Летние и зимние кочевки при речке Кентюбек,в 235 верстах на северо-восток от приказа.

Родословные:  Сарыкул-Байсакал-Жарылгап-Косе-Тилменбет.

Алпан-Котен-Алтай-Кошкар-Солтанай-Тилменбет.

Богубай-Али-Нурмаганбет-Утеулы-Байкошкар-Косе-Тилменбет.

Батырбай(брат Ербай)-Сункар-Утеулы-Байкошкар-Косе-Тилменбет.

Токбакбай-Такай-Жандыр-Бексеит-Кожамжар-Солтанай-Тилменбет.

Суюнбай-Улшан-?

Род Есенгелды.Отделения Зомбы,Токтамыс,Бокен.

1830-1842 гг. Бий-Жолбы Дулат.

1842-1860 гг. Старшина рода- Жарасбай Жолбы. Старшина-Жанай Мырзалы. Старшина – Байкул Естемес. Бий –Игилик-Батык.

1860 -1869 гг. Старшина Татек Байкул.

Именные списки от 1846 г.: Игилик сын Байтыков, бий 36 лет. Умен и хорошего поведения. Посредственного состояния. Айтей-Басентиинской волости, рода есенгельдинского. Летние кочевки на северо-западе при урочище Булат, зимние в  Кентюбек, в 235 верстах на северо-восток от приказа.

Жабык сын Жантенев, почетный киргиз,61 года. Хорошего поведения. Посредственного состояния. Айтей-Басентиинской волости, рода есенгельдинского. Летние и зимние кочевки при речке Кентюбек, в 235 верстах на северо-восток от приказа.

Родословные: Жарасбай-Жолбы-Дулат-Кунбас-Зомбы-Есенгельды.

Жанай-Мырзалы-Самен-Жадик-Косаболат-Токтамыс-Есенгельды.

Татек-Байкул-Естемес-Бокен-Есенгельды.

Жабык-Жантен-Кобек-Косаболат-Токтамыс-Есенгельды.

Род Баимбет. Подрод Кожамкул-Жаманай.

Отделение Сагынай.

1830-1842 гг. Старшина отделения,в звании порутчик-Ерубай Аксакал.

Старшина –Казыбек Байназар.

1842-1860 гг.  Старшина-Базарбай Бокты. Старшина -Садыр Казыбек. Бий –Шымыр Кабанбай.

1860 -1869 гг. В ведении отделения Кошеншурек.

Именные списки от 1850 г.: Шымыр, сын Кабанбаев,бий.72 лет. Умен и справедлив. Порядочного состояния. Айтей-Басентиинской волости, рода сагынайского. Летние и зимние кочевки на внутренней стороне около станицы Черной, в 235 верстах на восток от приказа.

Садыр ,сын Казыбеков, старшина, 51 года. Хитер и лукав. Посредственного состояния. Айтей-Басентиинской волости, рода сагынайского. Летние и зимние кочевки на внутренней стороне около станицы Черной, в 235 верстах на восток от приказа.

Родословные: Ерубай-Аксакал-Сагынай-Кожамкул-Жанаберды-Жаманай-Баимбет-

Кокшекоз(Акмайдан)-Басентиин.

Садыр-Казыбек-Байназар-Туркебай-Сагынай.

Базарбай-Бокты(брат Шымыр)-Кабанбай-Туркебай-Сагынай.

Отделения Кошен-Шурек и Таракты.

1830-1842 гг. Бий -Бокей Кабан. Старшина-Иман Акпан.

1842-1860 гг. Старшина отделения Кошеншурек- Абыл Алибек. Старшина- Иман Акпан.

Старшина отделения Таракты-Шокы Сары.

Бий-Баки Басар. Бий-Кармыс Тилек.

1860 -1869 гг. Старшина отделений-Апияна Кармыс. Бий-Абыл Алибек.

Именные списки от 1846 г.: Иман, сын Акпанов, старшина 67 лет. Умен, честен и справедлив. Порядочного состояния. Айтей-Басентиинской волости, рода кошеншурекского. В 1813 году награжден старшинским званием. Летние кочевки на северо-западе при урочище Ара-кудук, зимние при Кенубеке,в 250 верстах от приказа.

Кармыс, сын Телекин, бий 65 лет. Умен. Посредственного состояния. Айтей-Басентиинской волости, рода кошеншурекского. Летние и зимние кочевки на внутренней стороне около станицы Лебяженской,в 240 верстах на восток от приказа.

Баки, сын Басаров, старшина 42 лет. Умен и хитер. Порядочного состояния. Айтей-Басентиинской волости, рода кошеншурекского. В 1834 году, награжден старшинским званием. Летние и зимние кочевки на внутренней стороне около станицы Лебяженской, в 240 верстах на восток от приказа.

Майке,сын Кулов, почетный киргиз,58 лет. Честен и хорошего поведения. Богат. Айтей-Басентиинской волости, рода кошеншурекского. Летние кочевки на северо-западе при урочище Ара-кудук, зимние при Кенубеке, в 250 верстах от приказа.

Родословные: Бокей-Кабан-Баян-Шурек-Кожамкул-Жаманай.

Иман-Акпан-Баяу-Амалдык-Шурек.

Абыл-Алибек-Тилеке-Баитилес-Бокы-Шурек.

Апияна-Кармыс-Тилеке-Байтилес-Бокы-Шурек.

Майке-Кул-Тилеке-Байтилес-Бокы-Шурек.

Шокы-Сары-?-Таракты-Кожамкул-Жаманай.

Аяшинов Даурен-историк,краевед.

Приложение*:

Айтей-Басентиинская волость в документах Семипалатинского округа за 1834 год(правый берег Иртыша).[2]

Отделения Токтамыс,Тортсары.

Старшина отделения- Узак Токсанбай[3].(Узак-Токсанбай-Бекайдар-Байболат-Токтамыс)

Старшина отделения-Отарбай Бейсен.

Старшина- Тастенбек Бабау?.

Бий-Омир Самау?.

Старшина-Текебай Акмурза.

Отделение Мамбеткул.

Старшина отделения-Лекер Тамдышык(Тамтык?).

Старшина-Татий Секербай.

Старшина-Арканбай Мырзагул.

Бий- Азберген Шалеке(Шатеке?).

Бий- Изберген Сазынжык.

[1] Часть сведений, приведены в приложении

[2] По многим личностям правобережных басентиинов не удалось восстановить родословные, по причине не разборчивости рукописи и отсутствия источников в рамках проведенного исследования

[3] Хочется отметить что Узак Токсанбаев, имел самое крупное хозяйство в Айтей-Басентиинской волости (1000 лошадей,100 коров и 600 овец)

После смерти великого хана Уруса территория Восточного Дешт-и Кипчака стала ареной для ожесточенной борьбы между различными сторонами, преследовавшими одну и ту же цель. Приходившие к власти первоначально именно здесь такие известные исторические фигуры, как Тохтамыш, Едыге, Барак, следовали по пятам хана Уруса. Престол Сыгнака рассматривался только как плацдарм для последующего броска на Сарай. Каждый из этих правителей грезил о воссоздании великой и грозной Золотой Орды. Но несмотря на кратковременные успехи, все они в итоге потерпели поражение, подтвердив своими примерами, что возрождение по объективным причинам развалившихся империй является бессмысленным делом.

В то же время территория восточных кипчакских степей была, выражаясь современным языком, экономически единым регионом. Кочевники, проводившие лето на огромном пространстве степей по берегам  Яика, Тобола, Иртыша, осенью в основной массе шли к Сырдарье, камышовые берега которой являлись наиболее удобным местом для зимовий. Именно здесь на довольно ограниченной территории формировалась новая культура, определившая отличие казахов от других кочевников Дешт-и Кипчака[1].

Единая кочевая экономика нуждалась в регуляторе. Племенам нужен был постоянный арбитр, занимающийся распределением и перераспределением мест для зимовий и летних кочевий. Во многом этой потребностью объясняется огромная роль чингизидов в старом казахском обществе. В силу своего чужеродного происхождения находившиеся вне традиционной родоплеменной структуры  чингизиды идеально отвечали существовавшим требованиям.

Другой не менее важной объединяющей целью кочевников Восточного Дешт-и Кипчака было господство над оседлым населением той же Сырдарьи. И не потому, что кочевники от природы были более воинственны, нежели земледельцы. Просто, во-первых, кочевники в большей степени нуждались в товарах земледельцев, что позволяло последним диктовать условия и получать очень хорошую прибыль. Во-вторых, основной свой товар – сотни тысяч овец – номады пригоняли на базары сырдарьинских городов осенью, поскольку только к этому времени достигали необходимой кондиции ягнята (тохты), рожденные в апреле[2]. Оставлять приплод на зиму не имело смысла, и, составляя друг другу конкуренцию, скотоводы каждой осенью обрушивали цены на свой товар.

Подобный характер торгового обмена приводил к неуклонному обеднению кочевников, что, в свою очередь, порождало набеги. Лев Гумилев по этому поводу даже как-то заметил, что в набегах кочевник только возвращал то, что терял на рынке. Но бесконтрольный и необузданный грабеж приводил к угасанию земледельческой культуры на берегах Сырдарьи. Города и поселения просто вымирали, так, как это было в XIII веке, после походов Чингисхана.

Поэтому и в отношениях кочевников и земледельцев также требовался арбитр. Кочевой хан должен был сдерживать алчность оседлых торговцев и собирать ежегодную и четко определенную дань с городов, перераспределяя значительную ее часть среди родоплеменной знати. Это позволяло удерживать подвластных кочевников от нападений на дехкан, ремесленников и торговцев.

Данные обстоятельства являлись основными причинами, способствовавшими возникновению отдельной политической организации среди кочевников на территории современного Казахстана. Именно поэтому так быстро добивались объединения Восточного Дешт-и Кипчака упомянутые выше исторические персонажи. Требовался только человек, который сумеет осознать причины успехов и неудач своих предшественников и сделать соответствующие выводы. Вскоре он появился.

В 1428 г. принимавший активное участие в борьбе за власть в степи могущественный бий Ваккас после убийства урусида хана Барака провозгласил новым ханом просто подвернувшегося под руку в результате жизненных перипетий шестнадцатилетнего чингизида по имени Абулхаир. Поднятый на белой кошме юноша был сиротой, рано лишившимся родителей, не имел влиятельных близких родственников и являлся представителем практически безвестной чингизидской ветки. Ваккасу нужна была марионетка, и его не устраивали многочисленные и преисполненные фамильной гордости отпрыски ханских династий.  Но, как это очень часто бывало в истории, кукловод обманулся в ожиданиях и не смог сохранить контроль над своим царственным протеже.

Абулхаир почти сразу освоился в новом статусе и с каждым днем все больше упрочивал свое положение. Принимая участие во многих сражениях, он в скором времени завоевал огромный авторитет среди кочевников. В очень важном деле раздела добычи он вел себя также соответственно ожиданиям своего войска.  В 1430 г. после удачного похода на Хорезм Абулхаир приказал открыть двери казнохранилища и дозволил своим воинам взять столько сокровищ, сколь каждый из них мог вынести собственноручно.

Очень почтительно новый хан относился и по отношению к древним степным традициям. Авторы источников говорят о том, что Абулхаир неоднократно прибегал перед битвами и походами к древнетюркской магии джада, якобы позволявшей вызывать различные природные явления по мере необходимости.

В итоге степные батыры насмерть стояли за своего щедрого и справедливого хана, и Абулхаир побеждал во всех сражениях. Вскоре почти все удельные правители были разгромлены, и восточная кипчакская степь была снова объединена под единой властью.  Правнуки хана Уруса Джанибек и Керей, считавшие себя законными претендентами на власть в степи, были вынуждены скитаться и казаковать, держась подальше от грозного соперника.

Завоевав любовь своего народа-войска, Абулхаир, по всей видимости, совсем перестал подчиняться своему старому покровителю. Разгневанный бий Ваккас пытался свергнуть бывшего фаворита и возвести на престол другого чингизида, но хан легко подавил этот мятеж. Впрочем, Абулхаир, избавившись от чрезмерной опеки со стороны Ваккаса, тем не менее не пытался совсем стереть его из своей жизни. Это могло скверно отразиться на репутации хана. В 1446 г. Абулхаир, захватив сырдарьинские города, отдал во владение Ваккасу Узгенд.

Сам Абулхаир по праву занял древнюю столицу восточных кипчаков – Сыгнак. Тот факт, что городское население не оказало никакого сопротивления Абулхаиру, позволяет сделать вывод о готовности сартов[3] признать власть нового сюзерена. Тем более что Абулхаир серьезно отличался от своих предшественников тем, что его дети, а в особенности внуки, учились не просто читать и писать (что, в принципе, было делом необычным для представителей степной аристократии), а получили достаточно приличное по тем временам образование[4]. Местная элита не обманулась в своих ожиданиях. Хан оказался способен выдержать необходимый баланс между кочевым и оседлым населением.

События, произошедшие после захвата сырдарьинских городов, показывают, что Абулхаир вполне сознательно решил отказаться от гибельного курса своих предшественников и ограничиться достигнутым. В тот момент в западных кипчакских степях не было реальной силы, способной оказать ему серьезное сопротивление. Но престол обветшалого Сарая не прельщал Абулхаира. Синица в руке была дороже. Верный этой политике, хан даже не стал пользоваться подвернувшейся ему чрезвычайно выгодной возможностью сделать территориальные приобретения за счет Тимуридского государства[5], так же, как и ранее, не стал присоединять к своим владениям Хорезм.

Причины подобного поведения Абулхаира впоследствии даже вызывали острые дискуссии при дворе его внука Мухаммада Шейбани. Но такая осторожная внешняя политика была полностью оправдана. Конечно, сейчас легко рассуждать о том, что эффективность управления неизбежно снижается при росте территории государства, и Абулхаир принял абсолютно очевидное решение, но в реальности идти по накатанному пути всегда легче, нежели вырабатывать новую стратегию.

Не растрачивая сил попусту в бесплодных затеях, Абулхаир смог серьезно сосредоточиться на внутренних делах. В результате он сумел превзойти всех ханов Дешт-и Кипчака в длительности своего пребывания у власти. 40 лет правил степью великий хан, сумевший умиротворить до того раздираемую распрями степь. И безусловно, что восторженные отзывы о нем в различных летописях были отражением и реального общественного мнения. Остается только сожалеть о том, что современные казахстанские историки в целом относятся к нему достаточно прохладно.

Видимо, потомки хана Уруса – султаны Джанибек и Керей – никогда не сумели бы вернуть власть в руки своей династии, но удача все же повернулась к ним лицом. В 1457 г. в Дешт-и Кипчак вторглись ойраты. Абулхаир, видимо, был загодя оповещен об нападении и сумел достаточно быстро собрать огромное войско. Предводитель ойратов Уз-Тимур-тайши, по всей вероятности, собирался совершить простой грабительский набег, и его обескуражило то, что Абулхаир оказался готов встретить противника во всеоружии. Ойраты вступили в переговоры, в ходе которых предложили разойтись сторонам миром, но Абулхаир принял эти предложения за проявление слабости и с презрением отверг их. Как выяснилось в тот же день, это было непредусмотрительным шагом. В последовавшей битве непобедимая доселе армия Абулхаира потерпела страшное поражение. Сам хан укрылся в Сыгнаке и, по всей видимости, был вынужден уплатить огромную дань Уз-Тимур-тайши, чтобы он прекратил грабеж оседлого населения и вернулся туда, откуда пришел. Кроме этого, Абулхаиру пришлось отдать в качестве аманата-заложника своего трехлетнего внука Махмуда.

Поражение губительным образом отразилось на авторитете хана. Промах старого вожака стал сигналом для всех его соперников. Джанибек и Керей, ставка которых в это время находилась в Могулистане, стали привлекать все больше народа под свои знамена. Абулхаир в 1468 г. решил расправиться со своими старыми противниками и их покровителем – ханом Могулистана – и отдал приказ собирать войско. Но в самом начале похода Абулхаир простудился и быстро умер.

Сын Абулахира Шайх-Хайдар не смог удержать в руках рвущиеся бразды. Он быстро был свергнут и убит. Власть в большей части улуса перешла в руки Джанибека и Керея. Собственно говоря, этот факт реставрации власти династии урусидов и считается в нашей историографии основанием Казахского ханства.

И несмотря на то, что эта версия приобрела канонический характер, необходимо понимать то, что хан Абулхаир является точно таким же  персонажем истории казахов, как и все последующие ханы. Нет причин изображать его злодеем только лишь потому, что он являлся противником потомков Урус-хана. Если Урус-хан был первым ханом, провозгласившим независимость Восточного Дешт-и Кипчака, то Абулхаир сделал для укрепления этой политической традиции больше, чем кто-либо  из казахских правителей.

[1] Не понимавшие особого значения Сырдарьи в казахской истории некоторые советские филологи даже выражали свое удивление по поводу отсутствия явно выраженных диалектов в казахском языке, в то время как у земледельческих народов даже две соседствующие деревни могут изъясняться на кардинально разнящихся наречиях.

[2] В советское время проводились эксперименты, связанные со смещением массового окота овец на январь, но данная практика оказалась неудачной, и пришлось вернуться к традиционному животноводческому календарю.

[3] Сартами кочевники называли земледельческое население Средней Азии и Восточного Туркестана, то есть предков современных узбеков, уйгуров и таджиков. В широком смысле сартами именовались все земледельческие народы в противопоставление кошпенды (кочевникам).

[4] Любимый внук Абулхаира Мухаммад Шейбани сочинял неплохие стихи и даже являлся автором поэтического произведения «Бахр ал-Худа». Кроме того, историки полагают, что им был написан и такой исторический труд, как «Нусрат-наме».

[5] В 1447 г. умер правитель среднеазиатского государства Шахрух, и между потомками Тимура начались распри. В 1451 г. Абулхаир оказал поддержку одному из этих претендентов —  Абу Саиду — и добыл ему престол Самарканда.